Сегодня три участника забастовки на БМЗ получили тюремные сроки. Это Игорь Поваров, Александр Бобров и Евгений Говор, которые 17 августа в знак протеста перекрыли дорогу технологическому транспорту на завод. Всех осудили по ч.1 ст. 342 УК. Поваров получил три года лишения свободы, Бобров и Говор – два года и шесть месяцев.
Лариса Шанюк – одна из рабочих, которые открыто ушли в стачку – рассказала zubr.media, как режим Лукашенко превратил некогда успешное предприятие «в зону». Мы публикуем ее рассказ с небольшими сокращениями.
Лариса пришла на БМЗ в 1989-м, говорит, то время было золотым: «На заводе было все необходимое для работы: итальянские, австрийские технологии, новейшее оборудование, транспорт, автоматизация, компьютеризация всех процессов, обучение». Потом наступили голодные 90-е, но работникам помогали: предоставляли детские сады для детей, некоторым – давали квартиры. Лариса продолжает: «К сожалению, золотое время быстро закончилось. И закончилось оно именно с приходом к власти Лукашенко».
Она вспоминает, что после прихода к власти Лукашенко приезжал на БМЗ. Говорил, что, мол, не может быть так, чтобы у министров и президента зарплата была меньше, чем у директора завода и сталевара. «Зарплаты снизил раз в 5-8: у меня лично с 200$ до 40$». Тогдашний директор БМЗ, по словам Ларисы, пытался исправить ситуацию, но за него взялись силовики. Лариса рассказывает: «Стали меняться директора. Наступил 2003 год <...> Мы сначала не понимали, что происходит. Тех, кто пытался возмущаться – тут же увольняли. На заводе ввели много радикальных правил. Завод стал превращаться в зону».
<...> Если кто-то из рабочих на вопрос директора: «Какие у вас проблемы»? – поднимал серьёзные темы, то начальнику его цеха тут же отрывали голову. Например, сразу увольняли. Поэтому начальство быстро приспособилось и стало выкручиваться. А рабочих, грубо говоря, начали ставить в позу». По словам Ларисы, в нулевые начали увольнять уникальных специалистов, сократили отпуска рабочим: «И с каждым годом становилось все хуже и хуже». Лариса вспоминает: «Участок, на котором я работала, являлся вредным производством и соответственно, стаж работы считался иначе. Но вдруг каким-то волшебным образом в нормативных документах появилась запись о работе на участке «без вредных производственных факторов».
А еще на заводе появился новый специалист – идеолог: «Он вроде бы правильные вещи говорил: «От каждого зависит общий успех». Мы верили. Старались, ведь тяжелый период, как нам объясняли, а вот потом наступят те самые жирные годы». Лариса говорит, что так и случилось, только не с рабочими: «Было видно, что жизнь у них всех [управляющих заводом], без исключения, удалась. Только как-то не срасталось у меня в голове – как так? Работаем на одном заводе, а у начальства – каждый день праздник, а ты – стараясь работать на износ, не видя семью, почему-то никак концы с концами не можешь свести».
В 2010-м на БМЗ снова сменился директор, а заодно рабочие и инженеры. Лариса говорит: «Пришло много людей – чужаков, ничего не понимающих в технологии, но изображающих активную деятельность. Завод из любимого кормильца, «одевальца» и «обувальца» превратился в какой-то карающий орган».
С новым директором пришел и новый и идеолог – человек из «органов». Лариса говорит: «К сожалению, стоит признать, что у большинства заводчан не было сил протестовать». К тому же, по словам Ларисы, многие заводчане в то время не могли себе позволить интернет: «Многие до сих пор смотрят телевизионные новости, а что показывают по ТВ – все знают».
Лариса сказала и о том, почему масштабной забастовки на БМЗ не случилось: «Отчасти пропаганда сработала. Отчасти – равнодушие ко всему происходящему и мысль, что это где-то там с кем-то происходит, а с ними ничего не случится. Еще страх. Кредиты. У каждого свои проблемы. Наверное, только пустой холодильник вынудил бы рабочих уйти в забастовку».